Книга «Наедине с Богом» Януш Корчак
Молитва мальчика
Хочу быть хорошим, но не получается. То вдруг кто-то разозлит, то подговорит подраться - а мне неохота, чтобы другие думали, будто я боюсь. То мне просто скучно, то очень чего-то захочется, чего как раз и нельзя. Сдержаться не могу, а потом жалею, что так поступил. Ну, не такой уж я плохой. Добрый мой Боже, не думай, что я хвалюсь. Ты сам знаешь, что есть и похуже меня. Ты ведь все знаешь. Я изредка совру, а другие что ни слово - то ложь. Да еще воруют. Два раза у меня пропал завтрак, потом украли хрестоматию, из пенала стянули карандаш. Это они научили меня браниться. Да Ты и сам все это знаешь. Не люблю я жаловаться. Ты сам знаешь, что не такой уж я плохой, хотя часто и поступаю плохо. Добрый мой Боже, помоги мне не грешить, дай здоровье и долгую жизнь маме и папе, и дядюшке о часах напомни. Раз обещал, слово надо держать.
Молитва девочки
Ты сотворил Землю, что вращается вокруг своей оси и вокруг Солнца. Ты создал параллели, меридианы, полюса. Полуострова, мысы, заливы, проливы, горы, плоскогорья и низины. Множество животных, растений, граниты и кварц. По Твоему велению леса заполнились зверьем. Стоит Тебе только кивнуть - и проливаются реки, короли собирают дань или складывают оружие. Ничто не происходит без Тебя, на все Твоя воля. Знаю, трудно Бога объять, скуден ум человеческий - что капля в море. Но для Тебя нет ничего невозможного. Все к Тебе обращаются, а Ты - соглашаешься или нет. Сердцем верю я в Твой ум и доброту, и если не все мне понятно, так это потому, что я еще маленькая и глупая. Прости мне, Боже, мои сомнения, но я хочу быть с Тобой откровенной - ведь нет тайн от Бога, и Ты все равно знаешь мои мысли. Так вот. Боже Всемогущий, если Ты хочешь, чтобы люди были добрыми и справедливыми, почему бы Тебе не создавать только добрых и справедливых? Почему позволяешь им грешить? Дал бы лучше людям волю посильнее, чтоб они слово держали. Я вот стараюсь, очень стараюсь, а не получается. И маме неприятности и мне. Иногда и дело-то пустячное, а я не уступаю. Может быть, потому, что дома и в школе не все добры и справедливы. Много я видела зла, и не моя в том вина, видела фальшь и грязь, которыми полнится мир. Верно, я только за себя отвечаю, но эти обманы, сплетни, неискренность делают жизнь ужасной. Боже Всемогущий, не хочу я вредничать, хочу быть послушной - помоги мне, дай волю выдержать, дай хоть капельку Твоего могущества. За один день сотворил Ты мир! Вели: пусть дети будут послушными. И да будет так.
Молитва матери
Понимаю тебя без слов. Ни звука не издашь, только взглянешь просительно - и я тотчас очнусь, даже если сплю глубоко. Дитя мое, ты - подлинный смысл моей жизни, трепетное воспоминание, нежная печаль, надежда и опора. Будь счастливо, дитятко. Господи, прости, что не к Тебе взываю. Если и молюсь, то из страха, что Ты, ревнивый можешь мое дитя обидеть. Даже Тебе, Господи, боюсь его доверить - Ты ведь, бывает, отнимаешь у матери дитя и у дитяти - мать. Скажи, зачем Ты это делаешь? Не упрек это, Господи, лишь вопрос. Прости мне, Господи, что люблю мое дитя больше, чем Тебя. Ведь это я произвела его на свет. Но и Ты, Господи, его сотворил. Мы оба за него в ответе. Оба виноваты, что, едва народившись, дитя уже страдает. И оба заботиться о нем должны. Страдает - плачет.
Молитва озорства
Неискренность - не по мне. Поэтому признаюсь: Господи Боже, я Тебя не знаю. И кажется мне, что прежде Тебя Человек сам себя познать и найти должен. А я блуждаю, не понимаю себя, пытаюсь разгадать себя, как шараду, решить, как трудную задачу по алгебре. То, что я не такая, какой меня считают взрослые и сверстники, это само собой. Но я и не такая, какой сама себе кажусь. Я веселая и в то же время... Капризная, но тем не менее... Неопытная, наивная - хм, это как сказать. Знаю не много, зато о многом и о многих догадываюсь. И тех, чванливых, прекрасно знаю! Если бы они хоть на малую долю так меня знали, как я их, нам было бы лучше. А может, и хуже? Хорошая я или плохая? И да, и нет. В чем-то добрая, а в чем-то злая. И добрая, и злая, но по-своему, не так, как они думают. И, наверное, даже не так, как я сама думаю. Мне кажется, что всю эту любовь - и родительскую, и любовь к родине, к ближним, и к Тебе, Господи, - все это почтение и уважение взрослые выдумали для себя. А ведь и мы имеем право на собственные чувства и на собственную любовь. В молитве молодых должны быть смех, танец, шутка, каприз, неожиданность, как в дикие языческие времена. Ведь Ты, Боже, не только в слезе человека, но и в аромате сирени, не только в небесах, но и в поцелуе. Но каждое озорство сменяется грустью, тоской. А в тоске - как во мгле - и лицо матери, и шепот Родины, и беды ближних и Величие Тайны Твоей. Подумать только: хочу быть с Тобой искренней, но ясно мне, что всего не скажу, не сумею сказать. Смотрю на звезды и говорю: миллиарды звезд. Mиллиарды миль. Что с того, если я этого не чувствую? Знаю, что Ты Великий, Могущественый, Бессмертный и так далее. Знаю - и больше ничего. А я так люблю звезды, как они любить не умеют, даже как бы ни старались, не дулись, как бы ни, пыжились и носом сопели. А за что я их люблю - не скажу, да если бы хотела сказать - не сумею. Вот моя молитва... Умная ли, глупая ли - какая есть. Сумбурная она, потому что и я сумбурная. Боже, трудно Тебе со мной. А представь себе, как мне с собой тяжело. Вот, что я Тебе предложу. Пока оставь меня такой, какая я есть. Не спеши меня переделывать. Ты сам по себе, и я сама по себе, будто мы друг друга и не знаем вовсе. Я постараюсь никого не раздражать, не высмеивать, не подшучивать. Даже стану читать молитвы, только не буду возводить очи к небу и голову склонять, вздыхать и скорбные мины строить, как те, степенные. И не знаю, как скоро снизойдет на меня эта "степенность". И даже не обещаю, что захочу этот миг ускорить. Да и зачем спешить? Само придет. И в один прекрасный день, совершенно неожиданно, мы встретимся. Не знаю, где, как, когда, но знаю: увижу Тебя, кровь потечет быстрее, сердце сильнее застучит и - yверую. Уверую, что Ты - другой. Что Ты с ними не якшаешься, что они и на Тебя тоску нагоняют. Что Тебе они не интересны, а меня Ты понимаешь и хочешь со Мной серьезно и откровенно беседовать. Скажешь мне: "Я знал, это они Тебя от меня отвратили. Не хотела Ты верить в то, во что они веруют>. Скажешь: <Знаю, они, меня обманывают, лгут мне>. Скажешь о себе: <Я одинок, покинут, обижен и полон тоски, но свободен, свободен, как сокол>. И заключим мы союз: Ты и я. И рассмеемся им в лицо. Возьмемся за руки и пустимся наутек. Они рассердятся, будут нас стыдить, что ведем себя неприлично. А мы остановимся, повернемся, и язык им покажем: я и Ты. И с хохотом убежим. И будем снег пригоршнями есть. Любимый, любимейший Боже. Ты ведь можешь себе такое позволить, ну хотя бы один - единственный раз. Ух, ну и нудные они, ну и лживые. И ждет их кара за грехи их.
Молитва ученого Идем мы дорогой истории, несем светильники знаний и свитки законов. Путь держим - вперед. Наш девиз «Почему?» Волею, мыслью тайну постичь. Ты, Господи, Тайна Тайн. Мы все - добровольцы! Впереди юноши поступью твердой идут - знаменосцы. Имя им - поэты. Прекрасные наши жрецы. Своенравны они, своевольны. Скажешь: что с них толку? - Первопроходцы они. Жизни кладут на алтарь, неопытные. Смерти в лицо смеются, песнью смерть целуют призывом: «Ввысь!», клятвой: «До гроба!» Мы любим этих юнцов безрассудных. Стихаем, завидя, как они, словно спугнутые птицы, взметнутся и унесутся Даль. «Что они там высмотрели?». «Кто знает: солнце!» Всяк свое болтает, чудеса рассказывает, соблазняет. «Тихо... Дойдем - увидим.» - «Скорее, за нами...» К Тебе, Господи. Идут математмки. Мир сковали числом, человека опутали. Солнце для них - одно, и песчинка - одна, и любовь - одна, и хлеб - один. Измерили бесконечность пространства и времени, взвесили и атом и землю. Астроном, неотрывно глядящий в звездное небо, звезду не видит. Ее из бездны извлек он числом. «Бери и читай». И в каббале цифр читает звезду, никогда не виденную, и точкой отмечает на карте. Химик чувствует дыхание Вселенной, и ароматы роз, и запахи гниения. Физик - вслушивается в колебания созвездий и скрещивает гром своей мысли с громом небесным в смертельной борьбе за Тебя, Господи. Идут, вооружившись заступами, саперы гор и морей. Роются в дымящихся чревах вулканов, режут холодные, как скелеты, камни, терзают плоть застывшей планеты, выискивают истоки жизни в миллионах ее сердец. Отгадывают прошлое, прорицают грядущее, по крохам вызнают, как прорастала из жизни смерть и из смерти жизнь - в насекомом, застывшем в янтаре, в алмазах, блеснувших в пепле, на коралловых грядах в море, в соленой крови земного великана. В пещерах и на болотах, на затопленных кладбищах, по черепам и костям, изучают санскрит исчезнувших цивилизаций.. А за ними отряд за отрядом идут другие ученые. С головы до пят закованы в сталь мысли. И так их много, и такие разные. А все вместе - братья. Вот тихий монах Грегор. Из долгих своих наблюдений над зеленым горохом он вывел грозный закон наследственности. Вот странник, чей возглас: «Земля!» приветствовал новые континеты. А этот победил бытие заклинанием гордым и смелым: «Я мыслю, следовательно, существую». Другой извлек из земли древнейший закон Хаммурапи. Вот учитель в деревне глухой - на зависть фее властвует над пестрым царством насекомых. А этот взлететь сотни раз пытался - весь изранен, но своего .добился: взял у птиц мощь их крыльев, и парит в воздухе. Другой - властелин морского дна. А рядом пивовар, что вывел женщин и детей из охваченных болезнью городов и поразил противника - заразу. И тут же еще один: обрушился на хаос разноязыких слов и взял их в плен единства. А за ним - тот, кто установил иерархию растений, покорил зеленый мир. Другой открыл законы животного мира, сорвал корону с головы Создателя. Вот идет ученый, указавший в мироздании место солнцу. За ним - его собрат, взявший в плен геометрической формулы божество. Этот вырвал у ведьмы отравленное жало нищеты. А тот триумфально возгласил: "Omnis e cellula cellula" (Все клетки - из клеток).. Во славу Твою, Господи. А за отрядами бойцов тащатся обозы и мародеры. Юристы-буквоеды, эскулапы, разные инженеры да агрономы, политики-крикуны, всякий сброд, мошенники, торгаши... Из осколков наших побед создают они для людского муравейника богатство, комфорт и силу. Продают за гроши, фейерверками чернь забавляют, девиц соблазняют. Мы, Рыцари Красоты и Истины, и не смотрим на них. А если и взглянет самый печальный из нас, лоцман души человеческой - улыбнется снисходительно. Идем, избравшие Тебя, священная Тайна Тайн, своим учителем, а наивный зевака вздохнет: «Бедные солдатики». Видит наши потемневшие лица и согбенные спины, рад бы попотчевать бедных-одиноких, в светлую горницу пригласить - пусть отдохнут. Это мы - бедные? Это нам нужен отдых? Мы - счастливейшие! В вихре борьбы, в свободном полете, устремленные в неведомые края, лицом к лицу с враждебной тьмой - наедине с Господом Богом. Ты, Господи, наша отчизна, дом, семья. Ты - награда и радость. Ты - союзник посвященных. На наших глазах восходят и крепнут зори истины, и все новые тайны тех истин. Для нас и наследников наших, сынов нашего Завтра.
Примечания. Здесь Корчак называет открытия крупнейших ученых: Менделя, Колумба, Декарта, Шейля, Фабра, Пастера, Заменхофа, Линнея, Дарвина, Коперника, Вирхова и др.
Молитва бунта Не будешь Ты смеяться надо мною, Боже Всемогущий, ибо я сам над собой смеюсь. И над смертью своей насмехаюсь, ибо смерть лишь оболочку мою поразит. Я - несколько ковшей грязной воды, помои в сосуде из кожи. Таким Ты меня сотворил, Боже, себе на потеху. Но мысль мою Ты окрылил. Только вот жизнь эти крылья пообломала, а кровавые раны перемазала грязью. Эх, коснулся бы я крыльями неба, да оно лишь для тех, кто Тебе поклоняется и прислуживает смиренно. А во мне - ни смирения, ни поклонения. Только бунт. Не дерзкое честолюбие, но гордость. Гордо расправил я плечи - не жажду я милости и кары не боюсь. Я - сам себе мир, и в этом мире я - Господь и Бог. И лишь я сам себе - повеление, сам себе клич, сам воля: что творить и что разрушать. Свое у меня солнце и молнии свои. Что пожелаю, то и сотворю. Захочу - кровь добела раскалю, захочу - ударю в колокола всех страстей, единым громом прогремят грехи и грешки, мысли ядом напою - устрою пожарище на алтаре бунта моего против Тебя - и сам сгорю в пламени. Ибо я того хочу. Не хочу я старости. Не хочу такого дара, чтоб врастать по частям в могилу, не хочу милости медленного умирания. Я - взбунтовавшийся раб в последний, единственный миг свободы с единственным словом протеста на устах - нет! Не хочу, не буду, не уступлю, не подчинюсь. Дух мой - это часть Тебя. Значит Ты сам против себя взбунтовался. Я - Бог, бросаю Тебе, Богу, - вызов. Как равному. Всемогущему Богу-насмешнику я противопоставляю Бога-мстителя: унижу, в клочья раздеру Тебя себе. Чтобы Ты от меня отрекся и покарал, и - напомнил властно -, и низвергнул в бездну ада. Всемогущ Ты, а подлость однако побеждает, травит бездомное Добро. Всемогущ Ты, а правда почему-то бессильна в борьбе бескрайним океаном лжи. А справедливость на все глаза закрыла. Все - подлость и ложь в раздвоенном человеке, все кроме когтей и клыков. И рычу я на Тебя, как пес хищный, готовый наброситься и загрызть. Ищу налитым кровью взглядом - и поражаю пустоту. И потому верю, что Ты - Творец и Властелин, что могу богохульствовать.
Молитва воспитателя Я не возношу Тебе длинных молитв, о Господи. Не посылаю бесчисленных вздохов. Не бью низкие поклоны. Не приношу богатые жертвы во славу Твою и хвалу. Не стремлюсь вкрасться к Тебе, Владыка, в милость. Не прошу почестей. Нет у моих мыслей крыльев, которые вознесли бы песнь мою в небеса. Слова мои не красочны и не благовонны - не цветисты. Устал я, измучен. Глаза мои потускнели, спина согнулась под грузом забот. И все-таки обращаюсь к Тебе, Господи, с сердечной просьбой. Ибо есть у меня драгоценность, которую не хочу доверить брату - человеку. Боюсь - не поймет, не проникнется, пренебрежет, высмеет. Всегда пред Тобой я - смиреннейший из смиренных, но в этой просьбе моей буду неуступчив. Всегда говорю с Тобой тишайшим шепотом, но эту просьбу мою выскажу непреклонно. Повелительный взор свой устремляю в высь небесную. Распрямляю спину и требую - ибо не для себя требую. Ниспошли детям счастливую долю, помоги, благослови их усилия. Не легким путем их направи, но прекрасным. А в залог этой просьбы прими мое единственное сокровище: печаль. Печаль и труд.
|